Цех фальшивых монет
До революции владимирские умельцы выпускали фальшивые деньги в промышленных
масштабах. Но отвечать за это пришлось не владельцам производства, а простым
мастерам.
Дмитрий Артюх. «Зебра-ТВ»,
12 января 2013
Около города Радужного в поселке Коняево есть завод
электроосветительного оборудования - ЗАО «Свет», принадлежащий депутату
Законодательного Собрания Владимирской области от партии «Единая Россия» Василию
Муханину.
Хорошо известные во Владимирской области и за ее
пределами люстры и светильники коняевский завод начал производить всего лет 60
назад. А до этого на предприятии занимались производством сельскохозяйственного
инвентаря и кресел для тракторов Владимирского тракторного завода. Основан завод
был в конце XIX века крестьянином деревни Коняево Ефимом Ковалевым исключительно
как производство серпов. Началось все с одной кузницы и точильни, но уже к 1913
году производство обросло огромной территорией, было выстроено множество цехов и
складов, конный привод заменили нефтяными двигателями.
Хозяева пристально следили за развитием технической мысли. Ефим
Ковалев несколько раз даже ездил в передовую Англию, чтобы не отставать от
прогресса. На фабрике использовали самое современное оборудование. Ковалев сам
придумал гнульную машину, благодаря которой сильно упрощалось и удешевлялось
производство серпов. «Везде применялся ручной способ гнутья серпов, когда
необходима масса рабочих; при машинном гнутье число рабочих уменьшается более,
чем вчетверо». Тщательно оберегаемая от любопытных конкурентов, секретная машина
стояла в специальной мастерской.
Завод, выпуская более миллиона серпов в год, стал в Российской
империи главным производителем этого незаменимого в ту пору в сельском хозяйстве
орудия труда. Серпы с фирменным клеймом Ковалевых - «рюмкой офени» развозили по
всей стране, и даже добирались до Китая, Японии, Индии, Швеции, Румынии, Сербии,
Болгарии, Турции. Так что прототипом одного из двух главных символов советского
государства, изображенного на гербе СССР и олицетворяющего крестьянство как
класс, возможно был именно наш владимирский серп.
Но, похоже, хозяева фабрики жали прибыль не только серпами. До
сих пор в Коняево и округе ходят рассказы о том, что заводчики Ковалевы вместе
со своим шлифовальщиком Ястребовым тайно изготавливали фальшивые деньги.
Подтверждение этому нашлось в одной из дореволюционных владимирских газет.
В феврале 1907 года во Владимирском окружном суде слушалось дело
по обвинению слесаря коняевской фабрики Алексея Ястребова в изготовлении
фальшивых пятирублевых золотых монет. За год до этого – 16 февраля 1906 при
обыске в мастерской Ястребова с целью изъятия чертежа той самой секретной
гнульной машины, который слесарь якобы изготовил для конкурентов Ковалевых за 50
рублей, в шкафу на стене был найден целый мини-монетный двор:
1) сделанная из медного ружейного патрона формочка в двух частях
с гипсовыми изображениями лицевой и обратной стороны 5-рублевой золотой монеты,
т.е. портрет императора Николая II и государственного герба с соответствующими
надписями;
2) медное кольцо с гипсовым отпечатком одной стороны 5-рублевой
золотой монеты, а именно, государственного герба с надписью «5 рублей 1899 г.»;
3) 34 стальных гравировальных пунсона или сечки с изображением
букв, цифр и других знаков;
4) стальной штамп (пунсон) в виде короткого зубила, с концом,
изображающим портрет императора Николая II, в размере 5-рублевой золотой монеты;
5) металлическая пластинка с 3 пробными оттисками золотой
5-рублевой монеты;
6) шесть кружков желтой меди величиной в 5-рублевый золотой;
7) два цинковых кружка величиной с двугривенный;
8) фальшивая монета в 20 копеек, сделанная из цинка;
9) восемь старинных и порченных монет, серебряных и медных.
Еще более занятные вещи нашли при повторном и более тщательном
обыске через два дня под полом за печкой в той же секретной комнате, в шкатулке:
21 фальшивая монета 5-рублевого достоинства, а так же:
1) прибор для штампования монеты 5-рублевого достоинства,
состоящий из 2 колец, двух штампов с изображением герба и портрета государя
императора и так называемого «пестика» от эксцентрического пресса, на конце
которого имеется выгравированное изображение головы императора;
2) металлическая формочка для отливки рублевой монеты 1897 года
из двух половинок с гипсовыми оттисками лицевой и обратной стороны этой монеты;
3) запас хлористого золота для золочения монет;
4) 4 стальных штампа с концами в виде кружков, величиной – два в
5-рублевую золотую монету, одна в монету 15 копеек;
5) несколько кусков различных металлических сплавов;
6) кусок олова;
7) лист красной меди весом в 1 фунт 46 золотников;
8) несколько пластинок и обрезков красной меди;
9) кусок дерева с вырезанным в нем отверстием размером в
5-рублевую монету с золотыми блестками на дне его;
10) деревянная формочка для литья с остатками гипса;
11) железный ковш с застывшим салом;
12) увеличительное стекло;
13) берестовый фонарь.
Специальные исследования на Петербургском Монетном Дворе
доказали, что найденные у Ястребова фальшивые пятирублевки изготовлены найденным
у него же прибором для штампования, а все остальные предметы признаны
подходящими для фабрикации фальшивых монет: гипсовая формочка в металлической
оправе – для отливки фальшивых рублей, формочка из ружейного патрона и форма с
изображением герба – для отливки 5-рублевых монет, стальные пунсоны – для
нанесения надписей на монетах.
Первоначально Алексей Ястребов виновным себя в изготовлении
фальшивых монет не признал, сказав лишь, что несколько лет назад делал попытки
изготовления 5-рублевых монет с помощью им же сделанных штампов и формочек, но
попытки успехом не увенчались. Однако, впоследствии, слесарь показания свои
изменил, заявив, что занимался фальшивомонетничеством с 1898 года по наущению
никого иного, как сына Ефима Ковалева – Дмитрия Ковалева.
Ястребов, по его же словам, стал жертвой хозяйских интриг. Он
устроился на коняевский завод на достаточно скромные 20 рублей в месяц. Но
вдруг, по его словам, хозяева начали приближать его к себе, увеличили жалование
до 40 рублей, оказывали большое доверие, «и чтобы окончательно
прикрепить...женили на местной крестьянке» Наталье Борисовне Макаровой. После
этого Дмитрий Ковалев, якобы, стал захаживать к Ястребову в мастерскую и
соблазнять его рискнуть и сделать фальшивые деньги. Показывал поддельный
двугривенный и добавлял: «Вот это мастера так мастера»! И однажды Ястребов
согласился.
Первые опыты с гипсовыми формами успеха не принесли, тогда начали
штамповать путем особой сечки и с помощью привезенного Ковалевым штамповального
прибора. «Опыты были удачны, пятерки выходили настолько чисто, что нельзя было
отличить от настоящих. Приступали к работам два-три раза в неделю, в летние
месяцы, когда завод не работал, и каждый раз вырезали или штамповали штук по
сто. Монеты Дмитрий Ковалев уносил с собой. Где производилась окончательная
отделка монет, их золочение – Ястребов не знал. Каждый раз он получал за эту
сверхурочную работу от Ковалева по два-три рубля».
По словам Ястребова, в итоге его замучила совесть, но как только
он начинал об этом заговаривать с хозяевами, ему грозили судом. Потом вдруг
нашелся повод избавиться от слишком совестливого слесаря: подозрение в продаже
конкурентам секретов завода, за чем последовал обыск, компрометирующие находки и
арест. При аресте Ястребов, по его словам, имел разговор тет-а-тет с хозяевами,
где просил Ковалевых позаботиться о его жене и детях, учитывая, что он всю вину
возьмет на себя. Но как только Ястребов узнал, что его семья тут же после его
ареста лишилась и квартиры, и содержания, свои первоначальные показания изменил
и сделал заявления, компрометирующие Дмитрия Ковалева. Жена Ястребова на суде
рассказала, что кто-то из Ковалевых дал ей «полусотку», просил ее сходить к мужу
и уговорить его снять оговор с хозяев.
Защита просила дело направить на дорасследование, потому что, по
ее мнению, не все причастные к делу сидят на скамье подсудимых. «…судейская
совесть не может быть спокойна, вынося отдельный приговор Ястребову, что на
судебном следствии выяснились новые данные, с несомненностью указывающие на то,
что не один Ястребов виноват в изготовлении фальшивой монеты, что повинны в том
и другие лица, построившие на этом преступлении свое благополучие, а Ястребову
уступивши только скамью подсудимых». Прокурор же, напротив, поддержал обвинение
в полном объеме.
Присяжные совещались полчаса и решили, что выносить приговор
действительно рано и направили дело на дорасследование. «Приговор был покрыт
громом аплодисментов, на что председательствующий заметил: «Так нельзя, здесь не
театр».
Что еще откопали следователи, и чем закончилось дело Ястребова —
неизвестно. Газета, вскоре после первого судебного процесса, прекратила свое
существование. Другие издания на суд над фальшивомонетчиком внимания не
обратили. С определенной уверенностью можно сказать лишь о том, что заводчик
Дмитрий Ковалев привлечен к ответственности не был. Он продолжал вполне удачно
управлять серповым заводом вплоть до Октябрьской революции.
Ссылки по теме: